Приключения телезрителей и радиослушателей в Северной Корее (1): новый «Закон об отказе от реакционной идеологии и культуры»

В нашем первом обзоре из северокорейской серии «Приключения телезрителей и радиослушателей в Северной Корее» поговорим о том, как живется телезрителям и радиослушателям самой закрытой страны мира – Северной Кореи в связи с принятием нового «Закона об отказе от реакционной идеологии и культуры».

Против радиоприемников со свободной настройкой

Начать необходимо с того, что в Северной Корее всегда можно было сесть в тюрьму за просмотр нелегально ввезенных иностранных фильмов на дисках или кассетах, или за прослушивание зарубежных радиопередач. И не из-за несоблюдения авторских прав. Государство старалось всё делать для ограждения своих граждан от излишней информации. Так, уже лет пятьдесят в Северной Корее населению запрещено пользоваться радиоприемниками со свободной настройкой. Вся импортная радиоаппаратура после завоза должна сдаваться в органы безопасности для соответствующей переделки на работу на нескольких фиксированных частотах, — из тех, на которых работает северокорейское радио.

Попутно отметим, что в Северной Корее имеется, по состоянию на 2022 г., только две внутренних радиопрограммы – Корейское Центральное радио (Korean Central Broadcasting Station) – станция общего вещания, транслирует на средних, коротких волнах и на FM; и Пхеньянская FM-станция (Pyongyang FM) – сеть северокорейской музыки, работает только на FM.

Кроме того у Северной Кореи есть иновещание на корейском и иностранных языках. За иновещание вне пределов корейского полуострова отвечает радиослужба, известная как «Голос Кореи». Она транслирует, через спутник и на коротких волнах, попеременно часовые передачи на следующих языках: английском, китайском, японском, русском, французском, немецком, испанском и арабском (также передачи выкладываются в записи в Интернет для иностранной аудитории).

После вышеупомянутой переделки, все радиоприемники в Северной Корее должны быть зарегистрированы в органах безопасности. За «правильным» техническим состоянием приемников надзирают руководители т.н. народных групп «инминбан» (inmin-ban), — соседских ячеек, в которые объединены все домохозяйства страны. Руководители «инминбан» могут в любое время дня и ночи посетить домохозяйства в своих ячейках и проверить наличие пломбы на радиоприемнике, т.е .проверить не переделан ли он обратно в свободную настройку. За прослушивание иностранных радиопередач в Северной Корее предусмотрено 10 лет заключения.

Однако, в последние двадцать пять лет из-за периодического голода идеологические устои в Северной Корее расшатались. Население стало ездить на заработки в Китай, власти этому не препятствовали, т.к. не могли граждан прокормить. Пограничники также были голодны и охотно брали взятки, пропуская и не слишком строго учитывая ввозимую запрещенку. Как результат, среди прочего, лицами, возвращающимися в Северную Корею из Китая, для личных целей и в целях перепродажи было завезено много приемников со свободной настройкой, которых так не сдали в органы безопасности для переделки.

Кроме того, в страну попало и много флешек, компакт-дисков с записями южнокорейских телепрограмм, фильмов и музыкальных клипов. А население северокорейских провинций, примыкающих к Южной Корее, еще, к тому же, пристрастилось тайком смотреть южнокорейское телевидение. Руководство «инминбан» и местные уполномоченные безопасности, также пребывая не в лучшем состоянии сытости, повсеместно стали брать взятки, а получив вознаграждение, глядели, если можно так сказать, на смотрение и прослушивание населением «буржуазной» продукции» «сквозь пальцы».

Новое ужесточение

Однако после прихода к власти, несколько лет назад, нового северокорейского вождя – молодого Ким Чен Ына северокорейское руководство решило, что голод идеологическим «провокациям» не оправдание, и начало опять «закручивать гайки».

Примерно год с небольшим назад, а именно в декабре 2020 г., в Северной Корее Верховным национальным собранием — эрзацпарламентом был принят т.н. «Закон об отказе от реакционной идеологии и культуры». Закон не был опубликован в массовой печати Северной Кореи, и стал известен её гражданам только из-за объявлений, которые доводились населению представителями «инминбан» и местной госбезопасности.

Центральное информационное агентство Северной Кореи — ЦТАК туманно сообщив о принятом законе, лишь отметило, что в нём изложены принципы, которым должны следовать граждане, учреждения и организации, дабы укрепить «идеологические, революционные и классовые позиции путем тщательного предотвращения проникновения и распространения антисоциалистической идеологии и культуры, твердо поддерживая нашу идею, дух и культурные ценности». Однако на Запад просочился и текст самого закона (правда, в выдержках).  Посмотрим на его некоторые статьи.

Статья 27 закона гласит, что ввоз или распространение носителей с южнокорейскими фильмами, телешоу, песнями, а также южнокорейской печатной продукции, например – книг, наказывается тюремным заключением на срок по усмотрению суда, или исправительными работами. Для людей, занимающихся ввозом в целях распространения, а также, собственно, распространением внутри страны предусмотрено более строгое наказание — смертная казнь;

Статья 28 закона гласит, что ввоз или распространение носителей с фильмами, телешоу, песнями из враждебных стран (к которым закон относит Японию и США и ряд других стран, согласно специальному перечню) а также печатной продукции, например – книг из указанных стран, наказывается исправительными работами сроком на пятнадцать лет. А ввоз и распространение в особо крупных размерах — тюремным заключением или смертной казнью. За простой просмотр или обладание таким контентом предусмотрено более легкое наказание — до десяти лет исправительных работ;

Статья 29 ставит, что называется, на одну доску распространение «суеверий» и порнографию. Можно сказать, что упомянутая статья таким образом направлена и на запрет распространения религиозных материалов. Статья гласит: «лица, смотрящие или хранящие видео и изображения порнографического содержания или же видео и изображения, а также книги, проповедующие секс или суеверия, наказываются на срок от пяти до пятнадцати лет исправительных работ».

Статья 30 предусматривает наказание за контент, который, как гласит упомянутый северокорейский закон, «несовместим с социалистической идеологией, культурой и нашим образом жизни». Это более широкая категория, которая может включать контент даже из дружественных стран, который не понравится «компетентным органам» Северной Кореи при его обнаружении. Просмотр или хранение таких материалов влечет за собой наказание в виде исправительных работ на срок до пяти лет, а за ввоз и распространение таких материалов предусмотрено наказание в виде тюремного заключения на срок от пяти до 15 лет.

Статья 32 рассматриваемого нами закона выходит за рамки простого потребления зарубежного контента, но нацелена на пресечение более широкое влияния, которое такой контент оказывает на закрытое северокорейское общество. Упомянутая статья гласит:

«Лицо, говорящее или пишущее в южнокорейском стиле, поющее песню в южнокорейском стиле или печатающее южнокорейским шрифтом, подлежит наказанию в виде исправительных работ на срок до двух лет в зависимости от обстоятельств преступления».

Сайт northkoreatech.org, специализирующийся на северокорейских делах, следующим образом поясняет эту статью: «По словам перебежчиков из Северной Кореи, использование южнокорейского сленга в текстовых сообщениях, особенно среди молодежи, — одна из вещей, которую «компетентные органы» Северной Кореи проверяют при внезапных уличных проверках смартфонов. Таким образом, за использование южнокорейского сленга в текстовых сообщениях по новому закону можно получить до двух лет исправительных работ».

Статья 33 упомянутого закона предусматривает принудительное исправление трудом для лиц знающих, но не заявивших о тех, кто занимается ввозом, распространением или потреблением иностранного медиаконтента или порнографии.

Кроме того, рассматриваемый нами северокорейский закон содержит и статью, отражающую такую специфическую северокорейскую особенность, как вычищение прошлого задним числом. Статья запрещает распространение и просмотр официального северокорейского контента, включая и книги, распространение которого теперь «приостановлено». Речь идет, прежде всего, о материалах, в которых положительно характеризуются лица, объявленные уже после выхода упомянутых материалов «врагами народа». А такое объявление в коммунистической Северной Корее в последние, как минимум, семьдесят пять лет происходит нередко. Причем, на самом высшем уровне. Так, в 2013 году муж родной тети Ким Чен Ына Чан Сон Тхэк, занимавший должность заместителя председателя Государственного комитета обороны КНДР и считавшийся тогда вторым или третьим в иерархии сановником, был уволен, объявлен «врагом народа» и казнен.

Подчеркнем, что многие вещи, упомянутые в рассматриваемом нами «Законе об отказе от реакционной идеологии и культуры», уже запрещались в Северной Корее и до того, однако данный закон свел всё в один акт, расширил и вывел запреты на новый уровень. Также отметим, что с принятием этого закона, в Северной Корее, согласно сообщениям, прокатилась новая волна арестов и судов за нежелательный контент, и некоторые из процессов закончились смертными приговорами, — за ввоз, распространение, слушание или смотрение иностранного контента.

Кроме усиления наказаний, однако, северокорейский режим предпринял за последние несколько лет беспрецедентные усилия на чисто технологическом «фронте», — всё, чтобы перекрыть путь в страну иностранному контенту. И о том, как северокорейцы потребляют зарубежный контент в условиях технологических ограничений компьютерной сети «Кванмён» (Kwangmyong, заменяет в КНДР Интернет) см. здесь.